Когда возвращаешься вновь в тайгу, и время позволяет ещё раз подумать, разглядываю знакомые места, реки, горы и долины. Я всегда думаю, что удалось хоть немного сделать для развития охоты, для наших охотников. Хотя они все разные, это зависит от их состояния души, а главное, от их любви к охоте и природе. И в этот момент я всегда мечтаю сделать то, что не удалось, это продляет мою жизнь. Несёт меня туда, куда десятки раз возвращался и любовался с большим восторгом. И каждый раз ощущаю и вижу нашу тайгу по-новому. Главное, меня радует, появляется гордость, что есть такая профессия -биолог-охотовед, которой я отдаю свою жизнь. Я стал маленькой частицей жизни в тайге.
Трофейный медведь. Охотник А.В. Скосырский
Когда берёшь и перечитываешь свои дневники, вновь натыкаясь на свои мысли, с которыми жил в молодые годы и сейчас живу. И постоянно задаю себе вопрос, что нужно сделать, чтобы была стабильная численность охотресурсов. И что на это влияет. По многолетним моим наблюдениям и данных от охотников нашего района, волк и медведь играют главную роль в снижении популяции диких копытных животных. Это уже доказано. Наблюдая за состоянием экосистемы тайги, находим остатки задавленных, в основном молодняка: лося, изюбря, косули, кабана и северного оленя, почти по всей нашей тайге. Делаешь вывод: надо бороться с волком и медведем. Численность этих видов за последние пять лет увеличилась. Мы наращиваем пресс-охоты на этих хищников. Бурприроднадзор в новом формате ставит перед нами задачи по регулированию численности этих видов. Мои написанные книги, данные моих полевых дневников помогают мне делать сравнение по годам, по состоянию численности этих видов. Главная тема моих трудов- как сберечь экосистему тайги. Постоянно работаю над тем, чтобы как-то помочь охотресурсам, на которых есть давление от хищников.
Выдался такой денёк, я отправляюсь в очередной маршрут по учёту численности медведя. Когда, несмотря на весенний утренний мороз в тайге, небо стало голубым, прозрачным, не замутнённым не единым облачком. Солнышко заметно прогревает лицо, а отвернёшь голову от него — лицо начинает холодить, нос и уши начинают подмерзать. Такую природу и редкие весенние деньки в тайге, мы, охотоведы и охотники, называем морозной весной света. Это последние отголоски холодной зимы. Через час моего похода уже не ощущаешь этих явлений, солнышко стало так пригревать, кое-что из одежды начинаешь снимать. Такое явление часто бывает весной в тайге. О, как меня радует сейчас первое робкое тепло, нежно уже ласкающее лицо. Раз: и в один миг дрогнуло что-то в душе. Однако это ещё не далеко до ликующих и заканчивающих звуков весны. Середина мая, иду и вижу, прекращается сокодвижение у берёз, но ещё «плачут»обломанные веточки от зимних обильных снегов. Травка зелёная на солнышко из земли начинает пробиваться. Вчера прошёл первый весенний дождик со снегом, но тепло, это свойственно весне, всё растаяло. Вокруг трава, словно спрыснутая живой водой и подогретая ярким весенним солнцем, дружно трогается в рост. Может в самом деле весенние дождички такие живительные и благодатные для природы и для души человеческой. Я смотрю, а сердце стучит по-другому. А как красиво всё вокруг, когда весенняя аура тайги оживает и набирает живительную силу. Смотрю на наши первые цветы, прострел-тот, который мы подснежниками называем, и одуванчики вон на том южном склоне кое-где цветы, свои жёлтые солнышки раскрывают, но ещё не повсеместно. Две косули мирно пасутся, подснежником кормятся, им это необходимо. Я не могу оторвать свой взгляд от начинающегося цветения багульника, это опять южные солнечные склоны, eго сиреневый цвет-символизирует цвет любви растений в нашей жизни. А когда он повсеместно зацветёт в тайге, такая наступает красота, что душа становится ещё моложе. Невольно вспомнил и перед моими глазами всплывают яркие картины моего детства. Когда я был совсем юным мальчиком, всегда ходил за свою деревню за подснежником, а затем за багульником. Скромный букетик, а сколько от него радости было. В эту же пору идёт лёгкое, едва заметное позеленение леса, начинают «проклёвываться» бутончики листочков на берёзах и почти обильно набухают почки у осин и ольхи. Их зелёные «клювики» высовываются на белый свет. Такие солнечные и очень тёплые деньки весной в это время в тайге редкие. Начинают оживать насекомые, забегали кое-где зелёные паучки, муравьи и даже появились мухи. Особенно меня сейчас радуют бабочки, когда они, отогревшись, выбрались из зимних укрытий, на южных склонах урочища реки Турокчи. Такие весенние явления, они всегда радуют и удивляют меня, словно впервые их видишь. Когда иду своим выбранным маршрутом, жду чего-то нового, ещё более удивительного как и от приближающегося лета с нетерпением ожидаю и планирую новые маршруты, необыкновенных открытий, небывалых впечатлений от встреч с охотничьими животными и птицами.
Стою, прижавшись к сосне, слышу весеннее пение разных пташек. Воздух наполнен ароматом весенней тайги. Смотрю в дальние дали родной до боли тайги. А сколько в ней величия и силы! Моя профессия сделала меня счастливым, привела меня в мир биологии, о чём никогда, ни на одно мгновение я не жалел и сейчас не жалею. И остаюсь верен своей профессии. Она даёт мне возможность быть с тайгой всегда рядом и испытывать радость. Она для меня и для многих моих друзей -высший образец красоты и гармонии. В этом её притягательная духовная сила, Из всего этого я делаю сейчас вывод, тайга учит человека быть добрее, а главное: понимать прекрасное. Человек сегодняшнего века в душе всё также остаётся младенцем природы. Ничто не может заменить нам драгоценный опыт живого общения с ней. Я всё также сейчас всматриваюсь и стремлюсь увидеть и познать родную землю-тайгу с её удивительными обитателями. Вижу её синевато-зелёную даль, сквозь чистое небо и ветви лесов. Тайга открыта перед всеми и сейчас она передо мной, я думаю, вот я в неё вошёл с прекрасными, чистыми мыслями и любви к ней. Она меня одаривает счастьем и очарованием, прекрасной таёжной красотой и даёт мне свой дар- увидеть хоть на маленькое мгновение её обитателей.
Этот маршрут я выбрал не случайно, когда-то в 1973 году мне показал мой отец. Вот эта сопочка — вечнозелёная, пожары её миновали. Внизу так звонко бежит река Турокча. Вот здесь мы отдыхали, с этой местности всё хорошо проглядывается кругом. Взял бинокль и увидел на окраине леса лежащих на «дневке» трёх изюбрей самок, а чуть повыше их, в укромном месте возле небольшой скалы, самца изюбря, рожки у него заметны, но ещё маленькие по его габаритам. Кругом пели птицы, как бы приветствовали тёплый весенний день в тайге. Бурундук внезапно появился из своего убежища, показал мне, что он великий зверь и не боится никого, но стоило мне протянуть к нему руку, как он быстро исчез в зарослях старого травостоя. На маршруте встретил вечно испуганного и, как всегда, быстро убегающего зайца, от белого зимнего наряда уже ничего не осталось. Только рябчики-взрослые, пережившие суровую зиму, смиренно сидели на деревьях, показывая себя друг другу в верности брачной любви. Не стал я им мешать, обошёл их стороной. Солнце разогрело всё кругом, мне стало жарко. Всё засветилось и это настолько радовало меня. А до намеченного места ещё было далеко. Иду, а ноги меня сами несут по счастливому маршруту. А я всё также всматриваюсь в таёжную даль тайги, надеюсь скоро увидеть её обитателей. А в особенности медведя, хозяина тайги. Произвести подсчёт сколько их обитает на данной территории.
С медведем мы живём по соседству, они окружают нас в тайге. На маршрутных стоянках: при сборе ягод, орех, и грибов. Почти на каждом таёжном маршруте, а в особенности на горных речках, когда рыбаки утрами и вечерами решили половить рыбу. Они в нашей охотничьей жизни являются обязательными героями рассказов. В своих дневниках я имею громаднейший материал о взаимоотношениях медведя и человека. Имеются данные о динамике численности. Отчёты по добыче медведя по годам. Даже отражена цикличность заболевания медведя трихинилёзом с 1979 по 2024 гг. Хочу сказать, что интерес к «медвежьей теме» возрос. Я бы назвал в своей жизни в 2024 году. Когда встретился с главным редактором «Русского охотничьего журнала», кандитатом биологических наук, российским зоологом, охотоведом, писателем, режиссёром-документалистом Михаилом Арсеньевичем Кречмаром. И сегодня он в России является одним из ведущих специалистов охотоведов в области изучения медведя, и его кандидатская диссертация защищена именно по этому виду. Не сказать, что до этой моей встречи с Михаилом Кречмаром «медвежья тема» меня не трогала. Я каждый год собираю материалы, делаю заметки в своих дневниках об этом виде. Когда на одной седьмой части суши земного шара живёт сто миллионов человек и около четверти миллиона медведей. А в Бурятии численность медведя достигла 5747 голов. В нашем районе 390 голов.
3а все свои годы наблюдения, стараюсь ответить на вопрос как избежать нападения медведя в тайге на человека. Что надо, чтобы не было между нами конфликтов. Конечно, у меня есть данные о нападениях медведей на людей, дифференцированно-случайные или преднамеренные. За весь обозримый период в прошлом, медведи приходили на окраины деревень, сельхозстоянки, охотничьим избушкам, сенокосным станам и появлялись внезапно на дорогах. В большинстве это осуществлялось в голодные годы, неурожай ягод, орех. Голод и инстинкт хищника заставлял это делать.
Я сделал вывод о самых элементарных правилах. Большая часть наших неприятностей от общения с этим хищником, происходит потому и оттого, что мы не понимаем друг друга. Мы приучили их питаться отходами человеческой деятельности, нарушаем санитарные и ветеринарные законы и требования. А в особенности человек в природе должен выполнять и соблюдать нормативные правила и знания. Должен сводить любые отношения с медведем до минимума. Не пытаться отловить маленьких медвежат, не изводить, не предъявлять дурацких требований. Не преследовать, не наезжать транспортом и не убивать. И вовремя убирать после себя мусор. Выручат нас не ружья и пистолеты, собаки, другие защитные устройства, а знания особенностей поведения медведя.
Вспоминаю наставления отца в юности. Это были очень мудрые слова. Увидишь в тайге, не лезь к нему, пусть идёт своей дорогой, а ты своей. Вся живность тебя боится, а он может не испугаться. Опасный зверь. Судьба охотоведа сложилась так, за 50-летие полевых работ, таёжных походов, медведей я видел множество. И это было бы особым повествованием, но сейчас я хочу вспомнить лишь о некоторых самых запоминающихся, которые я ярко описал в своих дневниках. И хочу сказать, что я никогда « не лез» в душу к медведю, чтобы «пожать» ему лапу.
А сейчас я продолжаю свой маршрут, наскоро перекусив, благо со мной всегда термос, есть сытная еда. И снова в путь. Громадная территория водосбора р. Турокчи, красивейший голец, откуда берёт начало эта река.
Это южные склоны, малолесистые. Там повсюду картины первозданной природы — царство дикого зверя, медведя -прежде всего. Отличается разновозрастные и разного породного состава леса с обильным подростом и подлеском, есть ягодники и пышное лесное разнотравие обеспечивают лесной живности отличные условия жизни. А медведи в этом краю ещё и зимуют. Покинувшие в середине апреля берлоги, хозяева, пройдясь по тающим склонам гор — марянам, направляются к реке Турокча. В основном на марянах медведи появляются в сумерках, а бывает и ходят днём.
Лес там — перед подгольцовьем — суров. Малопроходим, он растёт на мощных россыпях, завален бурями — ветролом; обилен «чащовник», самые медвежьи места.. Чтобы наблюдать жизнь медвежьего общества -это есть сегодня предмет моего исследовательского интереса , -мне не обязательно было лезть в эти дебри, в царство Берендея, хотя для познания я там бываю, и сегодня пробираюсь туда. Это владения именно медведя, даже изюбрь — известный любитель горных лесов, не суётся туда. От моей стоянки, где я перекусил, до самой верхней маряны ход ощущаешь тяжело: постоянный подъём от крутого до очень крутого. Но с каждым годом, изучая свой маршрут, я заметно облегчил путь, надо только прямо подняться на короткий очень крутой склон. А дальше, по медвежьей тропе, подъём полегче. На крутых местах хозяева разумно срезают особо трудные участки. Вот такой тропой я нынче поднимаюсь в гольцовый пояс. Вышел в то место, где начинается редколесье. Теперь хорошо просматривается гребень противоположного склона- он на одном уровне со мной. Там растут маленькие корявые сосны, и это предел их вертикального распространений; выше уделы кедра, но очень мало, а в основном лиственницы. Между деревьями лежат большие плиты камня. После часового подъёма уже ощутимо припекает весеннее солнце, я сел на валежину, снял понягу. Положил рядом карабин, снял фотоаппарат, бинокль-шею надавили. С особым вниманием рассматриваю каменные завалы близкого подгольцовья и противоположный склон, где растут те старые корявые сосны. И потрясающее видение: из тёмной , не просматриваемой полосы чащи, под вершиной горы на её гребень медленно один за другим выходят один, два, три медведя! Все, как один какой то очень светлой с желтизной окраски. Выходят на вершину и почему-то выстраиваются один за другим в затылок. Или это боковое освещение солнца сделало их такими светлыми, придало им такую окраску. В группе почти не отличающихся размерами зверей, заметен явный, «ответственный вожак». Идёт он первый, остальные цепочкой за ним. Остановится он, все замирают, кто где стоял. Видно, что звери останавливаются не с целью наблюдения за окружающим. Просто им хорошо, они дома, никого не боятся, но и никого не пугают. Добродушные хозяева. А ну-ка, вылези случайно им навстречу на десяток другой метров с той стороны гребня, на который они поднимаются! Как поведут себя, проявят агрессию или трусливо убегут. Не могу сказать. Что эта была за группа и куда звери направлялись? В это время медведи совершают миграции к местам обильной зелени на «убурах», растаявшим водостокам — ключей, которые дают начало реки Турокча.
Медведи один за другим скрылись за гребнем. Прохожу краем открытого склона, осматривая на ходу его облесенный верх, чётко вижу там стоящего «лицом» ко мне крупного чёрного медведя. Увидел, но не останавливаясь, тем же темпом иду дальше. Медведь видно, что меня заметил , важно пошагал своей дорогой, и я не вызвал у него гастрономического интереса, остановился, ещё раз посмотрел в мою сторону, медленно развернулся и, не торопясь, пошёл вниз к реке, постепенно скрылся среди камней и деревьев. Я вышел к месту, где был чисто осиновый лес, местами молодые осины были сломаны, кора погрызана и исцарапана когтями медведя. Здесь он кормился осиновой корой; чтобы после долгой зимней спячки прочистить кишечник. Я медленно спустился с увала к реке, в тайге вечерело. Вот и охотничья избушка охотника Игоря Игнатовича. Здесь я буду ночевать.
Эту замечательную компанию я увидел неожиданно, заметил боковым зрением. Уже порядочно рассвело, покинув охотничье зимовье, медленно поднимаюсь вверх по узкой долине маленькой пади. Надо мне сегодня подняться на самую вершину, в подгольцовый пояс, он недалеко. Там очень «сорно», в бинокль видны завалы крупноглыбового камня, упавших старых деревьев, молодой поросли и местами неплотные заросли кедрового стланика. На день туда от марян уходят изюбри и медведи. Оглядывая лежащие впереди склоны, слева в негустом осиннике заметил выскочивших откуда-то двух медвежат, а за ними объявилась и мамаша. Из-за неё показался ещё один. Шишкинский шедевр! Двигаться мне сейчас никак нельзя, близко, она тут же заметит. Может и наутёк кинуться, а может и совсем наоборот! Я стою среди крупных камней, разбросанных здесь повсюду, и при условии неподвижности, заметить меня невозможно. И я спокойно наблюдаю. Медведи медленно проходят мимо, самка то там, то тут остановится, разроет одной лапой прошлогодние осиновые листья, что-то там обнаружит и позовёт медвежат. Как позовёт, мне конечно не слышно, но видно, что ближайший медвежонок быстренько, прыжкам к ней подскакивает. Хорошо заметно, что двое — шалопаи, неслухи, а один, он самый маленький — маменькин сынок. Он всё время крутится около неё и часто лезет к маме « за поощрением»- суётся ей прямо в нос. А шалопаи нет-нет, да ринутся куда глаза глядят. Им надо удрать — вон к тому дереву, и поскорее взобраться по нему повыше. Вот они, мне показалось, — один «толкнул локтем» другого, мотнул головой в том направлении, мол, давай туда, и оба, «сговорившись» прыжками, должно быть, громко шурша листьями, исчезли за леском. Мать подняла голову — засекла, куда они направились. Прошло какое-то время — нету медвежат. А маменькин сынок трётся около и часто лезет к маме за вниманием. Она его то мордой, то лапой заденет, отодвинет — в листьях копаться мешает. Шалопаи, мне отсюда хорошо видно, подскочили к сосне и скоро, винтом вокруг ствола полезли наверх . На толстых сучьях они расселись и затихли, но мать подняла голову, насторожилась в сторону, куда исчезли эти двое, постояла. Затем решительно откинула лапой толкающегося у ног маменькиного сынка, высоко подняв голову, быстрой рысью побежала к затихшим неслухам. Вот в таком случае убереги Бог оказаться поблизости. Такие события учат идущих по тайге, как я всегда и делаю, внимательно слушать окружающее, часто останавливаться и смотреть во все стороны. Подскочила она к дереву, на котором сидели шалопаи, что-то «сказала» им, потому что медвежата винтом вокруг ствола, но теперь задом вниз, шустро слезли, и семейство продолжило шествие.. Но эти двое то и дело куда-нибудь устремлялись, без конца нервируя маменьку. Ну точно как у нас, людей. Маршрут мой продолжается, вот я почти у вершины Турокчинского хребта. По этому водоразделу проходит граница с Баунтовским районом. Но я нахожусь на своей территории. Медленно подошёл к стоянке геологов, недалеко красивое озеро. Геологи закончили свою работу и постройки ветшают без хозяев. Здесь я заночевал. Но следующий день принёс мне удачные наблюдения за несколькими медведями. Весна, снег в затенениях ещё полностью не сошёл, но южные, частично облесённые склоны уже начали зеленеть. Так всегда бывает в предгольцовой зоне, вечерами и утрами ещё холодно. Я иду по маршруту в то место, где ключ Дегальзин с ключом Асыны сходятся. Местами мой ход по оголившемуся от снега льду почти беззвучный, то что надо, когда ты в тайге.. Я уже проходил мимо редкого леса на крутом ближнем склоне, мельком осмотрев её в бинокль, взглянув ещё раз, заметил на вершине в конце склона, фигуру — огромный серовато-жёлтой окраски медведище! Он стоял под кроной сосны и приподняв уши, заинтересованно смотрел вниз по склону. Если бы я двигался, он наверняка увидел бы меня. Постояв немного и всё внимательно осмотрел, потянул носом воздух и медленно пошагал и вышел на маленький пятачок зелёной травки. Я ожидал, что он начнёт кормиться, но зверь, сев на зад, вытянул передние ноги и замер. И тут я вижу как из глубины леса, верхнего хребта по редколесью один за другим шествуют ещё два хозяина! Все три медведя явно видели друг друга, но никаких враждебных признаков не проявляли, это означает, что они одна компания. Один из них лёг на брюхо, второй тоже как-то полулёжа на камень боком привалился. И все три медведя, развесив уши, уставились в никуда. Вид этой картины самый дураковатый, но не до смеха, братва собралась серьёзная. Что мне делать? Они совсем близко, я же на самом виду. Если заметят они — конечно не рванут ко мне — так хочется думать, видок у них уже очень благодушный. Уйдут скорее всего с достоинством, подумаешь какая-то птаха там копошится. Но мне же наблюдать за ними хочется! Уловив момент, когда они вниз по склону не смотрят, я медленно задвинулся за ствол сосны, и стал внимательно смотреть за их действиями. Но долгого удовольствия они мне не доставили. И через пять-семь минут по какому-то знаку все враз встали и цепочкою потянулись вдоль склона.
На этом маршруте я ещё видел небольшого медведя, его чёрная окраска с сединой отличалась от других медведей. День в тайге быстро заканчивается и я подумал, что до следующей избушки не успею дойти засветло. Да, захотелось провести ночь в этой прекрасной тайге у костра.
Странные желания иногда возникают у человека-охотника! Мне, к примеру, давно хотелось посидеть у костра. Такие простенькие желания всегда сбываются. Так и на этот раз случилось. И вот я сижу в тайге у огня. Неумолчно шумит где-то внизу в своём бесконечном беге вода. На противоположном склоне, где-то совсем близко, щедро кукует кукушка. Она скоро перестанет куковать, это её заставят сумерки ночного леса. Она уже накуковала мне ещё на одну жизнь. Птица не знает, что двух жизней не бывает-кукует себе и кукует. Потрескивает костёр. Оранжевые языки пламени жадно лижут дрова, сгорая, они осыпаются седым пеплом. Синим дымом поднимается над костром и истаивает в безветрии. Я закрываю глаза, вслушиваюсь в шум вечерней тайги. С годами особенно остро понимаешь печальную справедливость утверждения о том, что в жизни реально существует только прошлое. Настоящее в сущности, это зависит от самого человека, в особенности кто выбрал такую профессию, как моя. Ибо каждое его мгновение в следующий миг уже становится прошлым. Будущее? О нём много мечталось, однако сколько мечтаний (бессчётно!) — сбылось и истаяло, как голубой дымок костра, в жизненной дали!
Да, я подумал, человек стареет, а какое будущее может быть у стариков, когда дни жизни вихрем уносятся в прошлое, когда не знают они, что будет с ними, со мной завтра или даже через час? Потому всё чаще и чаще люди вспоминают прошлое, « минувшее, как призрак друга, прижать к груди своей хотим», в надежде, что нам на души отрадное дохнёт, минувшим нас обвеет и обнимет».
Вот и на этот раз я возвращаюсь в прошлое, вспоминаю давно минувшее. Какая местность вокруг меня? Не Бугунда ли? А может Сувотикан? Ари-Алтан? Тепло какого костра ласкает лицо? Может и у костра я не один, а вокруг него стоят мои товарищи по охотничьим экспедициям, по проведению учётных работ охотресурсов? Вот открою сейчас глаза и увижу их всех завороженно глядящих на пламя!
Увижу нашего руководителя Бурприроднадзора Сергея Гавриловича Щепина, который что-то негромко рассказывает своим густым, но весёлым голосом. Явственно помню, как он рассказывал нам охотоведам по какой методике нужно проводить учёт медведя. Каждый год мы с ним вдвоём уезжали в тайгу на охоту» на реву» и на «панты» изюбря. Проводили дни на любительской рыбалке. Охотились «скрадом» на косулю и ещё много было охот и встреч.
У костра непременно увижу наших штатных охотников: С.В. Алексеева, И.Н. Алексеева, М.И. Ожигова, Н.С. Козулина, Б.А. Яковлева, Г.В. Сахаровского, А.С. Гаськова, Л.А. Яковлева, С.В. Мисюркеева, И.А. Алдонина, В.И. Мисюркеева. Ветеранов труда и войны: П.И. Воронкова, Т.С. Коновалова, моего дядю Г.Ф. Белькова, братана В.Г. Белькова и конечно своего отца И.Ф. Белькова. Со всеми перечисленными мной близких по духу и по крови людей , я когда-то сидел вот также у ночного костра в тайге. Беседы у костра сближали, объединяли нас, делали как бы роднее. Наверное, для древних людей костёр был не в последнюю, а может даже, в первую очередь, той силой, которая превращала первобытное стадо человекоподобных в родовую общность, в коллектив. Теперь моих дорогих товарищей, милых моих собеседников у таёжных костров уже, увы, давно нет.
Очень быстро наступило утро в тайге. А эти мои мечты — воспоминание как призрак остаются в моей памяти. И на душе становится спокойно за них. Да, уже утро, и снова в путь.
Ещё раз посмотрел я в бинокль — вон та знакомая мне сопочка, с хорошей тропой, и мгновенно стал вспоминать. Лет 35 назад, я, по приглашению штатного охотника Балаганского Василия Александровича, впервые побывал в урочище «Асыны» с переходом в ключ Дегальзин, а затем и к речке Сувотикан. Принял построенную избушку и две отремонтированные. Спускаясь по склону небольшой сопки одного из его многочисленных притоков, мы случайно обнаружили торную, хорошо набитую тропу. Помнится, шли мы тогда и удивлялись: кому понадобилось проложить по склону такую аккуратную и гладкую тропу. Внизу, по днищу долины идёт охотничья тропа — настоящая, хорошо ухоженная, построены для добычи пушнины ловушки с капканами. В приятном удивлении мы шли какое-то время, пока тропа не привела к мочажине, заполненной водой. И только когда мы увидели вокруг неё следы изюбрей, лосей и северных оленей и, конечно, множество следов медведей. Поняли, что шли по звериной тропе.
Тогда подумалось мне: как две дороги- человеческая охотничья и звериная -нигде не пересекаются, так и два разных мира , мир природы и мир человека, никогда не сольются в единое гармоничное целое. Мне это казалось совершенно очевидным и естественным. Однако, образ двух параллельных дорог почему-то не забывался. Со временем я стал понимать противоестественность двух миров.
Ведь живём-то мы в одном «доме», мы соседи по планете. С соседями надо дружить, надо уважать их. Своими мыслями я поделился тогда с С.Г. Щепиным, моим приятелем и героем некоторых рассказов. К большому сожалению его нет с нами.
Изюбриха и два её ребёнка
— Нечему удивляться, — заявил он тогда. Природа для нас не только источник благосостояния, но ещё и источник духовности и красоты. С высоты своей вечности она показывает нам, насколько мелки и суетны иные наши заботы и стремления, и насколько мелки и суетны, подчас, мы сами. Не оттого ли скудеют и черствеют наши души? Без природы наш мир теряет черты человеческого. Не надо возноситься в высокомерном превосходстве человеческого разума. Бездушные умники твердили и твердят, что «природа — не храм, а мастерская, и человек в ней работник». Мы уже много чего «намастерили» в природе, да и рушить храмы нас учить не надо.
Я утверждаю, что Природа — истинный Храм, храм красоты и гармонии, в нём душа человеческая очищается и возвышается. Но очищается у тех, кто приходит в этот Храм с открытым сердцем, с любовью и благодарностью к нерукотворному миру. А кто на природе укрывается, чтобы творить непотребство, подобное бесстыдным брать для себя, превышая все нормы охотничьего законодательства в божественном храме, у того и очищать и повышать нечего, душа у них давно мертва. Я уже тогда понял, что моя профессия биолог-охотовед вот для этой цели нужна нашему обществу. Чтобы эти две дороги — человеческая и звериная соединились в одно целое и жизнь в тайге проходила рационально счастливо. Такие частые походы в тайгу не только по работе и для души — это и дань прошлой жизни, и увлечение, и что-то ещё, что словами не скажешь, но без чего человек жить не может. Наверное, без счастья.
Вернёмся к человеческому счастью. Что же это всё-таки за штука такая? Прожив в общем, удачную во всех отношениях жизнь, занимаясь тем,что мне нравится, получая от этого удовлетворение. Я не стал возражать, когда мои коллеги охотоведы мне сказали, что я счастливый человек. Я-то знаю, что ощущения счастья определяются не материальным, не тем, что вне человека, а тем, что внутри его. Счастье- особое состояние души, удивительное ощущение гармонии с окружающим миром. У кого -то такая гармония возникает там, где душа радуется, у меня такое состояние возникает наедине с природой. Счастлив я в весеннем лесу. Деревья в уборе молодой изумрудной сверкающей листвы. Берёзка-подросток трепещет каждым своим клейким листочком, склоняясь под порывами тёплого ветра. Она как девочка на пороге юности, вся в ожидании чего-то небывалого, влекущего. Порывы ветра, которые сгибают её и треплют ветви, кажутся ей волнующей игрой, забавой. Да, что берёзка-подросток! В эту пору и зрелые берёзы, которым хорошо известно, как грубы и безжалостны бывают ветра, как суровы зимние холода, от которых лопаются стволы, поддавшись обаянию весны, забывают о тяготах жизни, и тоже отдают густые свои кроны шаловливому ветру. Они напоминают мне человека, испытавшего в жизни разочарование, а то и жестокий обман и предательство, но который вопреки жизненному опыту и житейской логике верит, что человеческая рука, которая сейчас ласково трогает плечо, всегда будет он понятным, который дорожит вечной дружбой. Что поделаешь — весна!
Счастлив я и в осеннем лесу. И не только в его золотую пору. Золотая осень-вообще праздник души. А разве не прекрасное позднее «бабье лето». Отсверкал, отгорел праздник. Исчезли яркие краски, лес окрасился в спокойные пастельные тона. Сухие стебли мятлика, борщевика, золотой розы, чины, иван-чая и множество других трав являют все оттенки бурого, коричневого, бежевого и какого-то серо-жёлтого цвета. Восходящее солнце золотит охристые стволы стройных сосен, напоминая о прошедшем празднике красок, однако короткая этой позолота никого не может обмануть. Она лишь подчёркивает торжественную, я бы сказал, величественную печаль, наполняющую лес. Забота, суета -всё позади, лес в спокойном ожидании зимы. Пряно пахнет опавшей листвой и жухлыми травами. Воздух, настоянный на их аромате, прохладен. Дышится легко. Грустная эта пора особым образом настраивает душу. Не только весна и осень дарят ощущения счастья. Вспоминаю, как много лет назад февральской ночью я вышел из уютного тепла охотничьего зимовья. Ярко светила полная луна. Светло — хоть читай. Искрился снег, чёрные силуэты сосен чётко выделялись на фоне усыпанного звёздного неба. Оно не было не выразительно тёмным, подсвеченной луной, небо казалось голубоватым. Дымок из трубы тонкой струйкой вертикально поднимался в недвижимом морозном воздухе. Никогда, ни до, ни после, я не видел такой красоты. Эта ночная картина пополнила ту копилку души, которая предназначена для счастья.
Счастье — это ощущение единения с великой не нами созданной красотой Природы. Поверьте друзья, а ведь в счастье всегда присутствует горчинка грусти, ибо понимаешь, сколь кратно единство временного с вечным .
Вот и всё, я провёл семь счастливых дней в тайге. Собираю сведения от всех участников учёта медведя. И подвожу итог. Собранные данные показывают, что численность медведя в наших охотугодьях высокая.
Я не могу закончить свой рассказ, чтобы не выразить мысль о самом главном, о написанном.
Дорогие читатели-земляки. Такие учётные маршруты всегда будут вечными для охотоведов и две таёжные тропы в тайге двух миров, мира человека и мира природы слились в одну большую счастливую дорогу, которая называлась бы эколого-зоопарковской. Эти два мира жили одной семьёй. Косули вечно спокойно кормились, бурундук был бы великим зверем, заяц не был таким пугливым, изюбри могли спокойно позировать и показывать нам какие они грациозные и красивые. Кукушка — куковала и продляла нам счастливые годы жизни, рябчики были такими же влюблёнными друг в друга. А наши птицы постоянно радовали нас своими песнями. А герои-медведи — хозяева тайги были всегда мирными, какими я их видел на маршруте. Таёжный костёр в жизни человека был вечным и грел душу. Сидя у костра, закрыв глаза,к нему приходили бы посидеть его любимые люди, которые сейчас живут в другом мире. И я хочу, чтобы над тайгой всегда было чистое небо. В нашей жизни не только весна и осень, но лето и зима радовали бы наши души. Чтобы охота дарила нам великую радость и огромное наслаждение. Поражала нас своей монументальностью прекрасным, могучим и вечным. Она есть отрада для души и как способ познания прекрасного.
Охота необходима для природы. Мы охотоведы и охотники должны и будем регулировать численность охотресурсов в биоцинозе. В новой эпохе другой жизни.
Вот это и есть наше великое счастье.
Медведица и два её шалопая. Фото Л.П. Будунова
А.И. Бельков.